ВВЕДЕНИЕ
Расследование является, пожалуй, самым молодым направлением в современной отечественной журналистике. Первые публикации в российской прессе под рубрикой «Журналистское расследование» появились в начале 1990-х годов. Журналисты, начинавшие работать в этом жанре, зачастую были вынуждены действовать по наитию, руководствуясь больше здравым смыслом, чем правилами и методами. Увы, такой подход был чреват ошибками, за которые их авторы расплачивались нагоняями от редактора либо проигранными судебными исками. Были и такие, которые приводили к трагедиям.
Немногочисленные зарубежные переводы, посвященные этой тематике, которые издавались в России, не могли восполнить пробел в знаниях и недостаток опыта. Условия, в которые были поставлены российские журналисты в первой половине 90-х годов, разительно отличались от практики и образа жизни их зарубежных коллег, чей опыт работы в условиях свободы слова исчислялся к тому времени уже не одним десятилетием. Многочисленные журналистские кодексы и хартии, принятые в большинстве цивилизованных стран, у нас заменялись собственными представлениями о чести и совести, о добре и зле.
К сожалению, и в начале нового тысячелетия ситуация далеко не идеальна. Журналисты, специализирующиеся в жанре расследований, чувствуют себя в своих редакциях «белыми воронами», зачастую не имея ни юридической поддержки, ни информационной базы, ни элементарной защиты со стороны своих редакторов. Но как же тогда бороться со злоупотреблениями чиновников, казнокрадством, слиянием криминала и власти, если ты не знаешь, как действовать в тех или иных ситуациях, где раздобыть нужную информацию, как обезопасить себя от агрессии со стороны тех, против кого твое расследование направлено?
Многие начинающие журналисты искренне полагают, что расследование – это лишь своеобразный способ подачи фактов, жанр, в стилистике которого можно написать едва ли не любой материал. Безусловно, умение «выписать» материал очень важно. Но прежде чем приступить к этой стадии подготовки публикации, следует определить круг источников информации, заручиться их помощью, обезопасить себя от возможных юридических проблем, наконец, проверить и проанализировать собранный материал. Внимательно прочитав наши рекомендации, наработав собственный опыт, вы безусловно придете к убеждению, что журналистское расследование – это не столько жанр, сколько метод, который имеет массу особенностей.
За последнее десятилетие журналистские расследования пережили в России и резкий взлет популярности, и столь же стремительную потерю репутации. Это закономерный процесс, который вовсе не означает отказ от самой идеи. Рано или поздно закончится период массового вброса через СМИ фальшивого компромата, тенденциозность которого последнее время принято прикрывать романтической дымкой журналистского расследования.
Тридцать лет назад, когда вся Америка приходила в себя после шока, вызванного уотергейтским скандалом, профессия журналиста стала вдруг необыкновенно популярной, а число учебных заведений, готовящих журналистов, увеличилось вдвое. Такова была реакция общества на блестящее расследование двух корреспондентов «Вашингтон Пост», вызвавшее отставку президента США Ричарда Никсона. В Швеции последние пятнадцать лет профессия журналиста по степени общественного доверия занимает второе место после полицейского. Во многом благодаря бескомпромиссной работе журналистов-расследователей. У нас в стране – все только начинается.
Опыт работы нашего агентства в области журналистских расследований насчитывает уже более десяти лет. Мы собирали его по крупицам с того самого дня, когда в 1991 году в «Смене» – питерской «молодежке» – было создано агентство расследований. Уже тогда его сотрудники начали вырабатывать для себя определенные правила сбора информации, ее систематизации и архивирования. Сегодня в петербургском Агентстве журналистских расследований (АЖУР), которое давно уже стало самостоятельной организацией, действуют четыре профильных отдела, где трудятся около пятидесяти человек. В арсенале коллектива
– семь документальных книг, сделанных на основе журналистских расследований, десятки резонансных публикаций и ни одного проигранного судебного процесса.
Нам кажется, что опыт, накопленный за эти годы, пригодится и профессионалам, которые уже идут по этой дороге, и тем, кто только выбирает свой путь в журналистике.
Предмет и задачи журналистского расследования
С установлением демократических порядков в России журналистике была отведена куда более значительная роль, чем унизительное обслуживание партийных интересов, как это было при советской власти. В 1991 году Верховный Совет принял закон о средствах массовой информации, который наделил журналиста весьма широкими правами и гарантировал защиту его чести, достоинства, здоровья и имущества. Впервые в российской истории журналист был назван лицом, выполняющим общественный долг.
У прессы появился реальный шанс стать настоящей «четвертой властью», задачи которой уже не сводились бы к унылым функциям «коллективного пропагандиста и организатора». Журналистика рассматривалась обществом как один из мощнейших инструментов социального контроля над деятельностью государственных институтов, как эффективное средство в борьбе с произволом чиновников и распространения коррупции. Однако исполнить эти функции стандартными методами журналистики не всегда возможно. На лбу у чиновника не написано, что он коррупционер и взяточник, а в лексиконе его пресс-секретаря таких слов нет. Именно поэтому в редакциях газет и телевидения возник спрос на журналистов, способных добыть эту информацию самостоятельно, а материалы, которые они писали, выходили под рубрикой «Журналистское расследование». Впрочем, очень быстро под этой «вывеской» стали появляться и материалы, никакого отношения к жанру расследования не имеющие, благо сам жанр пользовался большой популярностью у читателей. Доходило до того, что под маркой журналистского расследования выходила серия рекламных материалов о том, какой стиральный порошок лучше. Почему бы и нет, если никто не знает толком, а что же такое на самом деле журналистское расследование.
Договоримся о терминах
Пожалуй, лучшее определение жанру дали в свое время американцы. Бывший заместитель редактора-распорядителя газеты «Ньюсдэй» Роберт Грин после знаменитого уотергейтского скандала назвал журналистским расследованием «материал, основанный, как правило, на собственной работе и инициативе, на важную тему, которую отдельные лица и организации хотели бы оставить в тайне». Правда, сами родоначальники жанра признают, что на этот счет существуют и другие точки зрения. Так, некоторые утверждают, что любой журналистский материал основан на расследовании, а иные по этому поводу шутят, что журналистское расследование подобно порнографии: никто не может дать ему определение, но каждый легко узнает, когда увидит.
Английское слово investigation имеет два возможных варианта перевода на русский язык: как «расследование» и как «исследование». В принципе, журналистское расследование и есть поиск, обнародование и исследование неких фактов, которые до поры до времени находились вне поля общественного внимания.
Журналист-расследователь иногда использует приемы, взятые из практики правоохранительных органов, что позволяет находить нечто общее в работе детектива и журналиста. Здесь таится определенная опасность подмены целей. Журналист не должен отождествлять свою деятельность с функциями правоохранительных органов. Его задача – не ловить преступника, а предать гласности факты его противоправной деятельности, обозначить проблему и, может быть, предложить пути решения.
Бороться с коррупцией – все равно, что искать снежного человека
При определении предмета журналистского расследования зарубежные ученые почти всегда упоминают о борьбе с коррупцией. Для России коррупция – тоже больная тема. О ней много говорят политические деятели, депутаты, кандидаты в президенты. Все обещают бороться с коррупцией. Но эти обещания сродни угрозам поймать снежного человека. Хотя бы потому, что с начала 90-х проект соответствующего закона не мог пройти через комитеты Госдумы и только в конце 2002-го года прошел первое чтение. Однако не стоит обольщаться. Этот документ содержит весьма расплывчатые формулировки. Де-юре у нас в стране коррупции не существует, а официальное определение понятия до сих пор вызывает споры.
Первая попытка дать определение этому понятию в нашей стране была сделана в Указе Президента РФ по борьбе с коррупцией, принятом 4 апреля 1992 года, после того как народные депутаты провалили в первом чтении Закон о коррупции. В Указе Президента говорилось, что «коррупция в органах власти и управления ущемляет конституционные права и интересы граждан, подрывает демократические устои и правопорядок, дискредитирует деятельность государственного аппарата, извращает принципы законности, препятствует проведению демократических реформ». Ясно, что это не определение понятия, а просто декларация. Такой же декларативный характер носят и два Указания Генеральной прокуратуры России: от 12 августа 1996 года №49/7 «О мерах по усилению борьбы с коррупцией прокурорского надзора за исполнением законодательства о государственной и муниципальной службе» и от 29 сентября 1997 года №59,1 «О принятии дополнительных неотложных мер по пресечению организованной преступности и проявлении коррупции».
Наиболее внятное определение коррупции дается в сборнике нормативных документов, выпущенном ВНИИ Министерства внутренних дел России в 1994 году. В нем говорится, что «коррупционер – это лицо, являющееся представителем органа власти или управления, финансовых, банковских и хозяйственных структур, иных разрешительных институтов, заведомо и осознанно за материальное либо моральное (например, престиж) вознаграждение осуществляющее деятельность в интересах организованных преступных формирований, групп, сообществ и т.д.». Большинство европейских законов трактуют коррупцию значительно шире, чем просто поддержка ОПГ. Для Европы это еще и лоббирование интересов какого-либо гражданина или организации за материальное либо моральное вознаграждение. Это и подкуп при получении кредитов, субсидий, помещений, лицензий, регистрационных мероприятий, использование служебного положения в личных целях.
Чем моральный кодекс отличается от уголовного
Узкая трактовка понятия коррупции в российском законодательстве – не только результат неповоротливости законодателей или нежелания властей ограничивать собственные возможности. Это еще и отражение нынешнего состояния общества, его моральных принципов и нравственных устоев. Журналист, как выразитель общественной морали, не может не придерживаться этих принципов. Еще и поэтому предметы журналистского расследования в России и на Западе зачастую не совпадают. Приведем один наглядный пример.
До 1996 года мэром Санкт-Петербурга был Анатолий Собчак. После того, как он проиграл губернаторские выборы Владимиру Яковлеву, у него начались проблемы с Генеральной прокуратурой, и в результате он был вынужден уехать в Париж. По возвращении на родину Анатолий Александрович в скором времени умер от инфаркта. В дни похорон, в феврале 2000 года, в одной из телепередач на общероссийском канале выступал бывший вице-премьер российского правительства, а на тот момент депутат Госдумы Борис Немцов, который рассказывал многомиллионной аудитории, как они с Анатолием Чубайсом спасали Собчака от тюрьмы. Немцов говорил следующее: «Мне позвонил Чубайс, сказал, что у Собчака неприятности, что им занимается Генеральная прокуратура, а у него больное сердце. Чубайс сказал: “Боря, надо спасать Собчака!”» Дальнейшие события Немцов описывает так: «Я как раз собирался на утиную охоту с президентом. Там я выбрал момент и сказал Ельцину, что у Собчака неприятности, но ему нельзя в тюрьму – у него больное сердце и вообще он многое сделал для демократии. Президент насупился и сорок минут молчал. Я уже подумал, что все это ничем не кончится. Но когда прошли эти сорок минут, президент мрачно сказал: “Передайте Скуратову, что лежачего не бьют!” Гордый собой, Немцов заключает: «Вот так мы спасли Собчака от тюрьмы».
С точки зрения цивилизованного общества рассказ Немцова можно считать публичным признанием в совершении акта коррупции. На юридическом языке это квалифицируется как использование служебного положения или связей для предотвращения уголовного преследования, которое вела Генеральная прокуратура. В любой стране, где борются с коррупцией с помощью законов, а не деклараций, такое заявление политического деятеля вызвало бы эффект разорвавшейся бомбы. У нас же такой поступок может служить предметом публичной гордости.
Давайте разберемся по существу. С одной стороны, Немцов признается, что использовал служебное положение. С другой – поступает порядочно, помогая товарищу, попавшему в беду. Так что с моральной точки зрения этот поступок оправдан.
Как должен реагировать журналист, постоянно сталкиваясь с подобными противоречиями в жизни? Наверное, универсального ответа мы не найдем, каждый руководствуется своими представлениями о добре и зле.
Однако рискнем предложить свою схему, которая родилась в спорах с коллегами, в беседах со студентами.
Есть в нашем лексиконе слова, которые в большинстве языков считаются синонимами. У нас же разница между их значениями порой огромна. Возьмите понятия справедливость и законность. В России то, что законно, совсем не обязательно будет справедливым, и наоборот. Другая пара – правда и истина. И эти понятия в сознании россиянина не совпадают. В понятии истины больше математического, в понятии правды главенствует нравственное начало. Существуют еще, как минимум, две пары «несовпадающих синонимов» – свобода и воля, а также честность и порядочность. Невозможно приблизиться к одному из «краев» любого из этих понятий, не отдаляясь от другого. В этом особенность нашей страны, где жизнь течет интереснее, чем в других странах. В этих противоречиях заложено и то, что мы называем свободой маневра для журналиста-расследователя. Эта свобода и составляет поле, в котором надо работать и пытаться находить справедливые решения. В этом, пожалуй, и состоит главная особенность российской расследовательской журналистики.
На Западе задача журналистского расследования по существу сводится к обнародованию должным образом систематизированной информации, собранной в результате исследования круга вопросов. Но этого недостаточно для российской журналистики. В том числе и потому, что российский читатель плохо воспринимает материалы, в которых не содержится никакой морали, никакой оценки. Стремиться к западному стилю подачи информации, где все объективно и беспристрастно, – сегодня сродни попыткам высадить пальму в Сибири. А если так, то основной задачей журналистского расследования в России является не только обнародование через средства массовой информации объективных фактов по тому или иному вопросу, но и исполнение социальных функций.
В этой плоскости хорошо видна разница между расследованием журналистским и расследованием, которое проводят правоохранительные органы. Если для вторых приоритетной является функция обеспечения законности, то для нас, журналистов, важна, в первую очередь, функция социальной справедливости. Мы не выносим приговора и не принимаем судьбоносных решений. Мы предоставляем это право обществу, которое может и не согласиться с нашим пониманием и нашей оценкой.
Дискредитация жанра и ее последствия
На первых порах от «расследовательского» жанра в нашей стране ждали прежде всего восстановления социальной справедливости. И какое-то время – когда рухнул железный занавес, открылись секретные архивы, появилась возможность публично сопоставлять и анализировать факты – расследовательская журналистика успешно справлялась с этой задачей.
Но время шло, и обыватель уже считал пресными откровения времен гласности и перестройки. Общество требовало новых разоблачений, желательно с пикантными подробностями и усекновением голов. Спрос на такого рода материалы совпал по времени с переделом рынка средств массовой информации в России. Крупные финансово-промышленные и политические группы осознали, что СМИ и профессионалы, которые в них работают, могут быть мощным оружием в борьбе за сферы влияния. Начался процесс активной скупки средств массовой информации, благо большинство из них, даже самые влиятельные, стояли на краю финансового омута. Новые хозяева быстро сориентировались в общественных настроениях и стали превращать СМИ в собаку, которая рвет того, на кого ее спустили. Надо отметить, что многие средства массовой информации охотно приняли предложенные правила игры. Конфликтующие стороны не брезговали самыми изощренными методами, в первую очередь так называемым «сливом компромата», который вскоре стал едва ли не самым действенным инструментом в общественно-политической и экономической борьбе.
К середине 90-х годов в общественном сознании сформировалось понятие «война компроматов». С нее и началась дискредитация жанра журналистского расследования. Едва ли не во всех средствах массовой информации таковым стали называть материалы, которые никакого элемента расследования в себе не содержали. Так, некая влиятельная газета под рубрикой «Журналистское расследование» одну за другой публикует расшифровки магнитофонных записей телефонных переговоров различных чиновников и политиков, а центральные телеканалы борются за право показать пленку, где голый министр юстиции развлекается с двумя проститутками в бане. Механизм появления этих статей и сюжетов предельно прост: редакциям просто «сливают» эти кассеты, которые те с соответствующими комментариями выносят на суд общественности. Безусловно, нам небезразличен моральный облик министра юстиции страны, и с этой точки зрения никто не ставит под сомнение право на выпуск подобного сюжета в эфир. Но при чем здесь расследование?
К концу 90-х годов в «войну компроматов» включились многие авторитетные средства массовой информации. Жанр журналистского расследования стал активно использоваться в качестве эффективного инструмента, так называемого «черного пиара». Сбор негативной информации о конкурентах с последующей ее реализацией через подконтрольные СМИ стал обычным приемом борьбы в политике и бизнесе. Наиболее откровенно и на полную мощь инструменты «черного пиара» были задействованы в 1999–2000 годы против руководителей некоторых крупных регионов России, в частности – Москвы и Санкт-Петербурга. На одном из центральных телеканалов мэра Москвы практически еженедельно обвиняли в самых тяжких грехах, и фраза «журналистское расследование» звучала в эфире, как пароль. Для борьбы с губернатором Петербурга недовольные им московские структуры развернули целую пропагандистскую кампанию, на которую не пожалели денег. Под слоганом «Петербург – криминальная столица России» в многочисленных СМИ публиковались совершенно абсурдные с точки зрения здравого смысла разоблачения губернатора и его окружения, которые имели столь слабую аргументацию, что никакого доверия не вызывали.
В результате внедрения в практику подобных PR-технологий репутация жанра журналистского расследования была подмочена: обыватель не мог не почувствовать, что под соусом «журналистского расследования» ему подсовывают тенденциозную стряпню.
Существует мнение, что нынешняя дискредитация жанра – во многом результат пренебрежения классикой расследовательской журналистики. Даже среди «акул пера» немногие дали себе труд окунуться в историю вопроса.
Между тем, история этого направления отечественной и зарубежной журналистики насчитывает более полутора сотен лет, в этом жанре творили известнейшие журналисты двух минувших веков, талантливые литераторы и даже гениальные поэты. Именно они вырабатывали эталон расследовательской журналистики, к которому, увы, пока мало кому удалось приблизиться из современных «разгребателей грязи».
◄◄ к содержанию ►►
