Справка: Наталья Куприна, руководитель научной группы Национального института рака США, доктор биологических наук

Вы когда-нибудь собирались вернуться в Россию?

— На самом деле, вернуться я хотела всегда. Уезжая 16 лет назад в США, мы с мужем (Владимиром Ларионовым) никогда не планировали там оставаться. С первого года считали, что это командировка. Но поскольку в 90-е годы ситуация в России была не самая благополучная для науки, то пришлось пересмотреть свою позицию. Муж получил лабораторию в Национальном институте рака США, а я — научную группу. Это один из самых богатых институтов Америки с годовым оборотом в два миллиарда долларов. Соответственно и наши позиции весьма приличные: на двоих около 300 тысяч долларов в год, плюс бонусы.

Хотя научная карьера складывалась довольно успешно, мы принципиально не принимали американское гражданство: Родина одна, как и мать, и её не выбирают.

Несколько лет назад, когда ситуация в России стала улучшаться, мы решили организовать здесь институт — международный центр биомедицины. Используя собственные прорывные технологии и с опорой на инвестиционные возможности нынешней России хотели создать организацию, которая бы стала ведущим научным центром в области генной терапии.

Что могло обеспечить успешность этого проекта?

— Деятельность института должна была основываться на наших уникальных разработках, признанных во всём мире и имеющих девять международных патентов. Так, например, мы создали технологию селективного клонирования (изолирования) генов из сложных геномов; сконструировали искусственную и, что особенно важно, управляемую минихромосому человека (другое название ДНК-содержащая наночастица). Это прорывные направления в генной терапии и функциональной геномике, позволяющие создавать полный банк генов человека (такого в мире ещё нет). Именно этим мы планировали заниматься в международном центре биомедицины. Создание такого банка генов стало бы в России очень заметным научным событием. Международный центр мог бы получать и коммерческую выгоду от продажи изолированных генов исследовательским и медицинским организациям, которых в мире насчитывается несколько тысяч, а также оказывать им услуги по выделению генов в диагностических целях.

Понимая, что на шее государства сидеть неприлично, в своё время мы составили бизнес-план международного центра. Документ представили министру образования РФ и нескольким крупным бизнесменам. В течение двух лет проходили согласования. Всё шло успешно. Нашли фирмы, готовые участвовать в проекте, даже приступили к строительству института. Удалось добиться согласия около десяти крупных учёных со всего мира, включая нобелевских лауреатов, которые вошли бы в совет директоров будущего института. В мае 2007 года я ожидала окончательного решения со стороны государства в лице министерства образования и олигархов. Но по непонятным для меня причинам все переговоры прекратились: мне перестали отвечать на письма и телефонные звонки. А без гарантии государства бизнесмены не будут вкладывать ни копейки (стоимость проекта — 50 миллионов долларов).

Мы с мужем продолжаем успешно работать в США. За несостоявшийся проект никого не осуждаю. Но по второму кругу идти не хочу и не могу. Жалею только об одном: крупное и уникальное дело, которое могло состояться в России и принести ей славу и уважение, не состоялось. Но необходимо продолжать работать, заниматься наукой. Пока это, увы, нам удаётся только в Америке.
http://www.strf.ru/client/news.aspx?ob_no=7267
Марина Муравьёва, STRF.ru